В июне 2018 года в Минск с семинаром "Язык и Селф в контакте" приезжал Майкл Винсент Миллер - ученик Перлза, Фромма и супругов Польстер, гештальт-терапевт с сорокалетней практикой, теоретик работы с парами и автор четырех книг. Благодарности за это событие адресуем в адрес коллег из МИГИ, которые организовали международную партнерскую программу долговременного тренинга "СЕЛФ: от фундаментальной теории и ее дальнейшего развития к клинической практике". 

Делюсь с вами конспектом трех дней семинара. Майкл Миллер хороший рассказчик, и все, что здесь написано - это прямая речь, которая немного отредактирована с литературной точки зрения. Следует принять во внимание небольшую погрешность, связанную с переводом и избирательностью моего внимания :)

Майкл-Винсент Миллер «Язык и селф в контакте»

«Я предпочитаю говорить давайте поиграем. И в процессе взросления мы как раз утрачиваем способность играть, я напоминаю вам, что самое лучшее в жизни - игра, мы даже секс воспринимаем очень серьезно» J

«Многие люди в США и Европе полагают, что буддизм - это философия, которая позволяет избавиться от Селф, а гештальт-подход заставляет активизироваться Селф. В моем понимании учение Будды и то, чему учит гештальт, схожи. Селф не существует, но и существует – и то и другое одновременно. Перлз, который был моим первым учителем пару лет в 60-х, повторял: «Я не изобрел гештальт-подход, я его заново открыл». И в частности, в буддизме он нашел тесную взаимосвязь. Он даже поехал в Киото в Японию, чтобы изучить дзен-буддизм. Я сам был увлечен буддизмом еще до встречи с Перлзом. И цель буддистской практики, которая достигается медитацией и випассаной – быть пробужденным здесь и сейчас, и в гештальте то же самое».

«Селф не существует, но мы нуждаемся в нем, чтобы его постичь – это моя основная мысль на семинаре».

«Теории - это не истины – это всего лишь метафоры. Терапевты в группе забывают о всей теории здесь и сейчас, они ее хорошо знают, и нет необходимости ее вспоминать. Поэтому, я надеюсь, что здесь собрались плюралисты. Оставьте себе все, что полезно».

Возвращаясь к вопросу Селф

«В соответствии с Буддой, Селф существует и не существует. С одной стороны, нужно внести некоторые коррективы в гештальт-терапию - что существует, а что нет. Например, все вы прошли обучение, возможно, в разных моделях. Полагаете ли вы, что настоящий момент существует? Что существуют граница контакта, Селф, поле?

В своей книге Перлз, Хеферлин и Гудман (во второй части книги, которая называется «теория Селф») авторы пишут о Селф так, как будто оно реально существует. Тем не менее, я 40 лет практикую, и все годы я ждал, что придет тот пациент, который покажет свой Селф.

В данном случае, то к чему нужно с подозрением отнестись – это к определенному артиклю «THE».

В английском языке, чтобы придать конкретности сейчас, мы использует «Now or The».

В современном мире гештальт-терапевты говорят «The field», как будто они точно знают, что определенное поле существует.

Я утверждаю, что ничего определенного не существует. Гештальт многие существительные подводит к глаголам.

Гештальт-терапия - это об изменениях, процессе и движении.

Так, Перлзы были немцами, Гудман и Фромм – американцы. Существительные являются проблемой в философии и психологии. Если в русском отсутствуют артикли, значит ли это, что у вас меньше разделения между гештальт-терапевтами? J Все эти идеи о Селф, контактной границе, поле – они помогают понять, продвигаться и ведут к осознаванию, они навигаторы в работе с клиентами».

«Есть идеология, философия, психотерапия, политика - во многих странах Селф становится инструментом власти, этот инструмент в руках одних, кто доминирует над другими, мне больно об этом думать. Политическая ситуация в моей стране в очень опасном положении, но поверьте мне, что властный Селф в США в форме нашего президента и та идея, что Селф - это все, и что чем больше денег будет в стране, чем больше власти будет, тем лучше будет для страны. Если вы не знаете об этих процессах и не знаете, как используется Селф, тогда остается пассивно идти туда, куда его ведут. В наших странах эта индивидуалистическая, можно сказать нарциссическая, парадигма преобладает и наносит много вреда всем, а не только студентам психологам, наносит много вреда всем, кроме тех, у кого власть и деньги. Но думаю, что им она наносит вред другим образом.

Про «Я» и «Мы» в терапии

"Перлз был человеком большой власти и не очень любил отношения, он был ужасен в отношениях к людям, в любви, его дети его ненавидели. Он был ужасным человеком и больше любил быть в одиночестве. Как многие художники он был ужасно креативным, как клиницист - он был гением, и вместе с Гудманом, Фроммом и Лорой он оставил огромный подарок нам в виде гештальт-терапии. Но он был далеко не очень хорошим человеком. А я знал всех этих людей очень хорошо! Я из основателей гештальт-терапии, я очень старый человек. Я начал практику вместе со всеми этими людьми».

«Очень важным вопросом для меня является сохранение различий в восприятии реальности. Огромная проблема в психотерапии появляется тогда, когда мы легко находим различия в людях. А вот как мы находим схожести, в какой точке мы встречаемся, оставаясь открытыми своему внутреннему опыту? Этот вопрос является для меня центральным, он более важен для меня даже, чем вопрос - существует ли бог. Важным для меня является вопрос, как найти баланс - быть собой и сохранить контакт".

"По поводу Лоры и Фрица – при всей его гениальности и креативности он был подростком, а самая большая сложность у подростков – это как быть собой будучи с другими. Мой опыт говорит о том, что практически все западают то в одну, то в другую сторону. Представьте себе две армии, которые на лошадях идут друг на друга. Впереди скачет один самый главный, на лошади, с флагом в руках, на котором написано «Я». Напротив него другая армия, во главе которой тоже скачет кто-то главный с флагом, где написано «Мы». И они собираются воевать ради спасения всех людей, каждого из нас. В разных культурах побеждает то «Я», то «Мы». Гештальт начался с «Я» и постепенно начал сдвигаться к «Мы». Фриц принадлежал к «Я-армии» и в жизни, и в его теории, а Лора больше принадлежит к «Мы», поэтому традиционный подход в гештальт-терапии начал появляться благодаря Лоре. Фриц был очень доминирующим и агрессивным, даже в его терапевтическом стиле. Лора была робкой, скромной и очень чувствующей женщиной, очень трогательной. Мне бы не хотелось воевать с Фрицем J Он доминировал, он был гуру, и гештальт начали во многом ассоциировать с его фигурой. Его книга «Эго. Голод. Агрессия» вышла только под его именем, несмотря на то, что Лора написала часть этой книги. Он даже не выразил благодарность ей. Это, в том числе, является отражением гендерных отношений того времени. Поэтому в армии «Я» гораздо больше мужчин, в армии «Мы» – больше женщин. Сейчас женщины из армии "Мы" больше перемещаются в армию «Я», а мужчины не очень двигаются в армию «Мы». Очень боюсь, что скоро не останется реляционных гештальт-терапевтов».

Про иронию

«Ирония – это буддизм запада, ирония открывает двери другим точкам зрения. Ирония не любит религиозных мировоззрений, хотя она может быть духовной в том числе. Так, мы часто думаем о наших травмах детства как трагедиях. Достаточно важной частью терапевтического процесса является возможность подняться над этой трагедией. В то же время я помню, что с младенчества слышал, что русские любят трагедии. Почитаешь Чехова и Достоевского - там все трагично. Я люблю Чехова. Это также касается американской литературы - в 19 веке все было очень трагично».

"Я считаю, что для терапевта очень важно помочь человеку открыть ироничность, чтобы подняться над трагедией. Вы можете вместе посмеяться с травм и трагедий детства. Вы знаете …  Маркс сказал … вы слышали о нем? В его втором эссе он говорит – история повторяется дважды – в первый раз как трагедия второй раз как фарс (К. Маркс в своем эссе цитирует Ф. Гегеля) поэтому нам нужна гештальт-терапия в форме развлечения. У нас много инструментов чтобы держать дистанцию с пациентом, но важно обращать внимание и на сильные стороны человека, где они сильны и креативны, где то место, где цветок расцветет в полной мере. А потом мы переходим к импорту-экспорту: если мы попрактиковали это здесь, что мешает тебе это сделать в реальной жизни. Если бы Фриц был моим пациентом, я бы ему сказал: «Ок, Фриц, ты прекрасен в психотерапии, но вся твоя жизнь - это сплошной беспорядок. Если бы ты перенес свою практику в твою реальную жизнь, если уж ты в ней так хорош, как бы ты мог это сделать?» Вот такая была бы моя интервенция. И не забудьте, что для новорожденного ребенка «Я» возникает из «Мы».

Про любознательность/любопытство в психотерапии

«Потребность в безопасности намного раньше появляется, чем потребность в любви. Здорово ощущать любовь, но, если нет безопасности, любовь не случится. Для меня любознательность наряду с иронией – это одна из самых ценных вещей которыми обладает человек, чтобы от «Я» перейти к «Мы».

Каждая ситуация невротического функционирования и психического расстройства – в них существует утрата способности быть любознательным. Любопытство – это как мы от незнакомого переходим к знакомому и наоборот. Многие люди утрачивают способность к любознательности, либо у них очень узкий канал для этого и у них мало ресурсов обрести безопасность, и они часто предпочитают выключиться. При отсутствии любознательности наступает темнота. Любознательность – это как от знакомой теории перейти к незнакомой и обрести безопасность.

Как восстановить любознательность клиента?

Если ты не ощущаешь себя в безопасности, даже в ситуации, где тебя любят, то ты не можешь присвоить эту любовь себе. Маленький ребенок нуждается прежде всего базово в безопасности. И это как раз то место, откуда появляется вопрос о неопределенности. Ребенок нуждается в определенности, он полностью зависим, ему нужен кто-то, кто защитит, на кого можно положиться. Как взрослый я могу сказать, что мы можем жить полной жизнью, когда у нас выработалась определенная терпимость к неопределенности, использовать любознательность, чтобы узнать что-то новое. Вот поэтому любознательность один из важных инструментов для контакта».

О важности баланса между "Да" и "Нет"

Мы обучены религией и обществом быть людьми «Да», и это да связано с приспособлением и послушанием. В результате многие из нас испытывают дискомфорт и не знают, как сказать «Нет». Все, что от нас ожидают – это «Да». Что случается, когда мы хотим сказать «Нет»?  Для многих это переживается как утрата возможности быть хорошим.

Поэтому одна из важных составляющих психотерапии - это открытие «Нет» клиента. «Нет» -  это слово, относящееся к самоопределению, и мы нуждаемся в обоих этих словах - и «Да» и «Нет». Представьте, что Селф - это небольшая лодка в огромном озере, и у нас есть два весла «Да» и «Нет». Единственный способ идти в том направлении, куда мы хотим, использовать два весла. Если грести только «Да», то вы всегда будете вращаться по кругу, и с «Нет» то же самое.

Если вы гребете только «Да», то вы страдаете от навязчивости и компульсии, и, возможно, являетесь истерическим человеком. Если вы используете только весло «Нет» - велика вероятность параноидальности.

Мы так устроены, что мы часто предпочитаем приближаться к одной стороне. Говорим либо «да-да-да» либо сопротивляющиеся «нет-нет-нет».

"Если мы поразмышляем о смысле Селф в этой лодке, мы увидим, что очень сложно оставаться на плаву: волны бьются о борт лодки - волны ожиданий общества, долженствования, различные требования разных людей - они хотят, чтобы мы были такими, как они хотят. Нам приходится прилагать усилия, чтобы в этом полном волн озере находиться на своем пути. Нам приходится крепко держаться за оба весла. В этой истории я бы хотел рассмотреть ощущение Селф - кто я есть, кто вы есть - и рассмотреть последовательность «Да» и «Нет».  "Да, я хочу, я идентифицирую себя с этим, это мне близко" и "Нет, я не хочу этого, пусть это уйдет"– и это есть Селф.

«Как семья создает условия в которых утрачивается условие выбирать? Достаточно просто: как только ребенок слишком часто говорит «нет» его наказывают. Если ребенок слишком любознательный – его тоже наказывают, если говорят, что завтрак в 6.00, то в 6.00 мы будем завтракать. Мы вынуждены с детства приспосабливаться к этим требованиям. Заметьте, что происходит если ребенку 2 года – он вынужден принимать правила игры того мира, в котором находится, и чаще говорить «Да». В 2 года он открывает для себя «Нет». В США мы называет это «ужасные два» - это возраст, когда возникает «Нет». Почему ребенок начинает говорить «Нет» – потому что много возбуждения (exciting). Это здорово открыть в себе часть независимости. Очень часто эти «Нет» вызывают у родителей тревогу. Иногда родители слишком тревожны, или глупы, или нарциссичны, чтобы позволить ребенку экспериментировать с «Нет». Они начинают наказывать за любое «Нет» Хотя иногда это действительно необходимо, например, если ребенок тянет руки к плите. Но если мы заставляем ребенка говорить «Да» каждый раз, когда он хочет говорить «Нет», мы убиваем, разрушаем его дух.

Если вы живете в тоталитарной стране, то как от гражданина от вас ожидается только «Да», иначе можно попасть в тюрьму. «Нет» - очень часто это слово относится к самоопределению и свободе. Только имея способность говорить «Нет» имеешь способность говорить «Да».

Про работу с парами

«В случаях, когда работаешь с парой, и один всегда говорит «Да» другой – «Нет» – тогда наш доход психотерапевта будет стабильным J

Не знаю, на сколько это справедливо в отношении вашей страны ... когда мужчина уходит из семьи в США, чаще всего всегда есть другая женщина, которая его ждет. Мужчины всегда остаются мальчиками, они уходят от одной мамы к другой. Когда американская женщина уходит из семьи, в большинстве случаев это случается потому, что она говорит «Нет» этому браку. Женщины уходят вне зависимости от того, есть другой мужчина, или нет. Я заметил, что мужчины более зависимые животные чем женщины. Они любят говорить, что ни в ком не нуждаются, что независимы и тд., но, в большинстве случаев, это - неправда.

Многим женщинам была внедрена идеология, что «ты нецелостна, неконгруэнтна без мужчины». Возможно, это только про мою культуруJ

В такой ситуации рождается очень большой спрос на мам J

Есть такая итальянская шутка …  часто возникает вопрос, почему в гештальт-группах 2/3 женщин. Это по всему миру так. Это очень интересно. Основатели психотерапии – Фрейд, Юнг и другие - были мужчины, но основная часть участников тренинговых программ – женщины.

Мне кажется, это очень связано с позициями «Мы» и «Я». Мужчины часто исходят из позиции «Я» и совсем не осознают, как во многом зависят от позиции «Мы», но мы - реляционные гештальт-терапевты - мы обучаем мужчин как быть в позиции «Мы».

"Так вот, итальянская женщина рассказала шутку:

Бог создал вселенную и космос, землю и животных, он создал Адама и поместил его в Рай - самое лучшее место на планете. Мир там был прекрасен, и все там было. Но вместо того, чтобы наслаждаться, Адам сидел на скале, повесив голову. И Бог появился на небе и спросил: «Адам, что не так? Ты в раю, все, что ты хочешь, у тебя есть. Ты должен быть счастлив?» Адам сказал: «Я в печали». Бог спросил: "Почему"? «Я один» - ответил Адам. Бог тогда усыпил Адама, взял ребро и создал Еву, затем пробудил Адама. Напротив него стояла красивая женщина с длинными волосами и улыбалась ему. Адам посмотрел на нее и опять повесил голову, и продолжал сидеть. Бог появился снова с вопросом: «Адам, ради бога, что не так?» Адам ответил: «Бог, я в печали». «Я дал тебе Рай, я забочусь обо всех твоих потребностях, - сказал Бог, - ты сказал, что в печали от одиночества, я подарил тебе самую прекрасную женщину, единственную!!!" И Адам ответил: «Бог, я прежде всего нуждаюсь в матери» J

Это типичная шутка, которая может быть еврейской. В Италии многие 40-50 летние мужчины живут с мамами, для них, возможно, это более привычно чем жить с какой-то чужой иной мамой".

"Семейный терапевт имеет несколько ролей: когда пара приходит на терапию, как правило, между ними много напряжения и много злости. Если они счастливы друг с другом - они не приходят на терапию. Очень часто это именно жена хочет терапии, а мужчина - нет. Потому что женщина хочет большей близости и интимности. Она приходит и говорит, что проблема с «Мы», это на уровне коммуникации. А муж отвечает – а у меня все ок, это ее проблема. У меня все ок. В этом случае я предлагаю мужчине психотерапию (а я знаю, как соблазнить мужа на психотерапию), потом строю отношения с ним, потом начинаю говорить о чувствах, и это для мужчин бывает часто болезненно. Потом мы подходим к вопросу «да/нет» и в этом вопросе изменяется роль терапевта от того, кто предлагает, к роли дипломата, ибо приходится иметь дело с двумя разными нациями (имеются ввиду муж и жена)".

"Если вы рискуете пойти в отношения, где есть любовь, всегда есть риск, что ваше сердце будет разбито. Вы чувствуете! Поэтому всегда есть риск, что какое-то чувство может вас убить".

"Если мы смотрим в глаза другому, мы видим его смерть, и нашу собственную. Поэтому любовь, утрата и смерть всегда идут вместе. Если вам это не нравится - то это глупо".

Про ретрофлексию

"Если мы говорим, что человек для нас небезопасен, и надо быть аккуратным, в большинстве случаев это означает, что нужно быть ретрофликсивным, более осознанным. Когда ты проявляешь ретрофлексию, ты обращаешь энергию внутрь себя, таким образом делая себя меньше, чем ты есть на самом деле. Зачем нам делать себя меньше? Потому что существует множество причин, объясняющих что быть больше – это более рискованно, если кругом много опасности. Когда ты тревожен и осторожен, тебе могут нанести ущерб, ты можешь нанести ущерб – в этом состоянии ты становишься уменьшенной версией самого себя. Иногда люди живут в отношениях, в семье, на работе в этом варианте уменьшенной версии. Зачем же тратить свою жизнь на то чтобы жить маленькой частью себя все равно умрем, зачем жить только маленькой частью себя".

"Возможно, многие из нас, когда испытывают ситуацию опасности, представляют другого, либо себя, более хрупким чем есть на самом деле. Я думаю это ценно относиться к другому, особенно это касается наших пациентов, не как к людям, которые нуждаются в особой бережности, потому что мы тогда относимся к ним как к детям. А работая с детьми нужно относиться к ним как к взрослым". 

"Вы знаете работы Винникота? Он, в определенном смысле, мой герой. Я предпочитаю психотерапевтическую мудрость, нежели конкретную школу. У него есть эссе, где он описывает человека, который был трудным подростком, которому за правонарушения присудили психотерапию. Он ходил ко многим терапевтам и многих разрушил. Он был непереносимым, они были бережными с ним. И это означало быть очень ретрофлексивным: терапевт делал себя меньше, одновременно делая себя больше. Винникот работал с этим подростком, а потом пришел к мнению, что тот саботирует все. И в какой-то момент Винникот посмотрел на него и сказал: «Я ненавижу тебя!». Редко услышишь такое от терапевта. Но подросток проснулся и его услышал. И это стало началом терапии. Винникот пишет, что это случилось потому, что вместо того, чтобы слышать «Я беспокоюсь о тебе и тд.» впервые этот молодой человек ощутил, что кто-то готов воспринять его таким, каким он ощущает себя сам. Кто-то сказал ему «я вижу тебя таким, какой ты есть сейчас. Я готов относиться к тебе так, как ты относишься к себе сам». И это было началом искренних отношений, поэтому не будьте бережными, доверяйте человеческой силе ваших пациентов, даже если они выглядят больными. Если мы будем относиться к ним как к сильным, они будут себя чувствовать как сильные. Конечно, бывают ситуации, когда кто-то сильно разрушен и бережность необходима".

«В Библии есть история Каина и Авеля, нет истории двух сестер. Это - дети Евы, которые убили друг друга. В Библии Бог - это отец, и он делает выбор, кто хороший, а кто - нет. Это частый выбор» который делаю все отцы. Два брата - один выращивает животных, другой - растения. И Бог выбирает, кого он принимает: «я принимаю то, что ты делаешь», он выбирает одного из двух – это и было начало войны. Вместо того, чтобы Бог сказал: «я выбираю и принимаю вас обоих». И не было ясности критерия, как он выбрал. Так он просто решил, что я люблю тебя, и меня не волнует второй. И, исходя из ревности, стыда и отвержения, Каин убил своего брата. И это была первая война между двумя мужчинами. Недостаточно любви для обоих.

Сейчас наш разговор о чем? О страхах и зависти, и это также актуально по поводу использования пространства - эта земля моя, не так ли, во всех войнах, которые происходят. Разве недостаточно места для всех на земле? Нет. Кто-то хочет больше земли, нам надо воевать, вот почему мужчинам сложно приближаться друг к другу, нам сложно называть друг друга братьями. Очень печально. И здесь есть проблема, связанная с доминированием позиции «Я». Если ты не можешь назвать кого-то братом и сестрой, ты исходишь из позиции «Я» и приходишь к разрушению. Это очень грустно».

«… Есть два основных движения на встречу человека и от него. Важно было видеть, что это именно ты делаешь. Это говорит много о том месте, где встречается любовь и власть в значении силы. Любовь во многом это о силе/power. Сила - это часть власти, когда я говорю «власть» я имею ввиду то, кто решает говорить «Да» или «Нет», у кого власть, тот может говорить оба варианта, у кого власти нет, те могут говорить только «да» или уходить. Очень важно перевести очень корректно, но тут в одном слове и сила и власть (переводчик).

Участница: может речь идет об инициативе? Инициатива двигаться вперед.

Миллер: да это есть свобода. Если я как ребенок только отражаю реакции, а родители доминируют, то я тогда не тот человек, который имеет свободу идти на встречу или идти от, на меня влияют другие.

Я ненавижу кофе, от которого остаются крупинке во рту, я больше не буду его пить.

Мы часто встречаемся с ситуацией, когда мужчина или женщина говорит: мой возлюбленный уходит, он был таким сексуальным, никогда в моей жизни не будет такого. С таким пациентом я говорю – кто сделал его сексуальным? Ты это сдал/а! Человек отдал свою сексуальность другому (проекция), а потом стал за это хвататься, говоря - мне нужно обладать этим. Конечно, нужно, это же твое. И если партнер уходит в такой паре, то у второго остается ощущение, что он утратил часть себя. Надо возвращать не партнера, а свою сексуальную силу».

О дыхании с точки зрения диагностики

"Вы знаете, что дыхание имеет огромную значимость. Если мы замечаем, что пациент недостаточно дышит – это важная ретрофлексия, и она связана с интроекциями и проекциями. Начинается в терапии все с ретрофлексии. Потом она развивается во что-то другое, нет необходимости объяснять человеку то, что происходит, но важно привлечь внимание".

"Ретрофлексия - это не только о дыхании, она может дать нам понять где находится боль и страдания в жизни человека. Когда человек вдыхает, он берет что-то из окружающей среды, он как будто вырастает, потому что он полон чего-то, что взял из окружающей среды. Возможно, вы читали у Перлза, Хеферлина и Гудмана – и много где еще – у нас нет выбора, нам надо брать из окружающей среды, иначе мы умрем. Мы не можем быть отдельными от окружающего мира. Но потом возникает потребность что-то выделить, вдох - это базовый контакт, это единственный контакт, который остается с нами когда мы спим, потому что сны это не про контакт, это проекции. Если говорить просто, когда мы вдыхаем, мы максимально контактируем с окружающей средой, когда выдыхаем то мы ощущаем большую расслабленность мы высвобождаем себя от окружающей среды.  Это самый базовый "контакт и уход", самая элементарная возможность быть живым. Говорю об этом сейчас, потому что хочу подчеркнуть важность этого как диагностического инструмента. Зная это, можно диагностировать, что происходит с пациентом не уходя далеко".

"Давайте рассмотрим вдох. Человек вдохнул и остановил дыхание – это обозначает сопротивление, человек не дает выхода, нет свободы пространства. Именно так возникает тревога. Тревога - это сопротивление внешнему миру, это состояние, где не остается пространства для дыхания. Человек, который замедляет свое дыхание, замирает. Он таким образом создает тревогу для себя здесь и сейчас".

"Бывает, человек выдыхает, он высвобождается и затем остается в этом состоянии, не делая следующего вдоха. Нам необходимы и вдох, и выдох. Если оставаться в состоянии бездыханном после выдоха – так появляется депрессия. Я сказал, что есть два движения - "к" миру и "от".  Если ты дышишь, ты движешься к миру и потом замираешь – то появляются тревожные расстройства, если выдыхаешь и не делаешь следующего вдоха – ты разрываешь связь, оставаясь в одиночестве, мир далеко, ты отстранен – наступает депрессия, потому что энергия человека не выходит наружу нет связи с миром энергия уходит во внутрь".

Модель контактирования, предложенная Миллером.

"Ипохондрики близко к сектору чувств, они застревают на уровне чувств. Они не обращают много внимания на окружающую среду, не предпочитают много мыслить, им не свойственны активные действия. Важно понимать, что каждый из типов делает все по этой схеме, бывает в этих всех секторах, каждый тип вмещает в себя все из этих четырех квадратов, но наша цель диагностики определить доминирующую сферу".

«Не воспринимайте этот круг как истину, это просто одна из линз. Все зависит от того, как вы будете ее использовать.

Еще один момент по поводу этой схемы – это моя модель контактирования, возможно. Мне также очень интересно размышлять, когда пациент приходит на терапию, насколько этот человек может позволить себе быть любознательным на счет терапевта, помещения. И я заметил, что люди склонные к размышлениям – они более страдают от навязчивости, и они могут любопытствовать только в отношении того, что уже знают. Это серьезное сужение способности к любознательности, если мы задумаемся о том, что значит быть любознательным (curious) … продвижение вперед - это проявление любознательности в отношении нового, бесконечно проявлять любознательность на счет того, что ты уже знаешь - это уже навязчивость, типичное слово – сомнение. Пациент с параноидальностью также снижает свою любознательность, он может любопытствовать только в отношении того, что представляет угрозу. Такие пациенты видят очень остро и четко только то, что представляет угрозу. У импульсивных или истеричных – там практически нет пространство для любознательности".

"Я могу сказать, как это развивалось в каждом стиле:

Компульсивные и обсессивные, я их разделяю, т.к. так как один фокусирован на поведении, навязчивом действии, второй - на мышлении. Истеричные с трудом проявляют любознательность – как например истеричным детям запрещено задавать вопросы, они не могут получить информацию от окружающей среды, чтобы расти и развиваться, они вынуждены создавать свой собственный способ взрослеть, становиться мужчиной или женщиной, и так как у них есть детские идеи по поводу взрослости – то многое преувеличено в их взрослости. Я говорил, когда животные оказываются на новой территории – они становятся любознательными, осматриваются, и так они ориентируются. Если мы не способны проявить любознательность – мы дезориентированы, невроз – это состояние дезориентации».

"Это важная часть терапии – найти, что блокирует тревога, что блокирует возбуждение, в чем риск, в чем страх. В результате эту модель я бы назвал феноменологическим опытом".

"Я считаю, что в терапевтической ситуации пациент - художник, а терапевт – художественный критик, или учитель искусства. Все эти паттерны относятся к процессу создания, creation, также как Селф создается от момента к моменту. То, с чем я бы обратился, как учитель музыки или танцев, или искусства к этому человеку – я бы спросил, где находятся твои креативные ресурсы? Где они находится, если ты делаешь что-то, что не продвигает тебя вперед, если твои чувства выражаются в очень усиленной форме – ты используешь свои умения и навыки для создания не очень хорошего произведения искусства, давай попробуем поиграть и используем твои навыки и ресурсы».

«Импульсивный клиент ориентирован на действия, но очень близок к истеричному, у него нет сомнений, он не думает, нет времени подумать, остановиться, сразу действует, делает  все, что приходит ему в голову. А любознательность предполагает некоторое терпение, способность остановиться".

"Нарциссические личности - они способны любопытствовать только про самого себя, а все вы - это зеркала, которые отражают его самого, все, что видит нарцисс в зеркало – это свое отражение, а пограничные – они могут быть любознательными относительно только настоящего момента, пограничные клиенты имеют только фигуру и не имеют фона, потому что в детстве они никогда не имели уверенности, будут их любить, или наказывать. Вся любознательность была сфокусирована на моменте «здесь и сейчас» в то время как в здоровом варианте настоящий момент связан со всем фоном и историей прошлого и имеет связь с интенциональностью будущего. В настоящий момент мы одновременно и прошлое, и будущее, феноменологическая философия называет это горизонтом, прошлого и будущего. Для пограничных этот горизонт отсутствует».

«Смотрите, если ты играешь Шекспира Короля Лира или Офелию, ты, скорее всего, будешь истеричиным, если ты философ, пытающийся решить проблему детерминизма, – ты обсессивный, если ты работаешь в КГБ – ты параноик, если же существует экстренная ситуация, сердечный приступ, например, в таких ситуациях очень полезно быть импульсивным и проявить немедленное действие, а если ты делаешь очень дорогие швейцарские часы и важно, чтобы все было на правильном месте – что я хочу сказать – ни один из этих паттернов - не проблема. Это больше относится к человеческим талантам. Проблема начинается там, где начинается застревание, когда человек утрачивает способность свободно передвигаться по всем 4 секторам. Патология - это фиксированный гештальт, а не сами паттерны.

В моем понимании интрапсихическая модель рассматривает причины внутри человека, которые привели к чему-то, а здесь модель опыта, интрапсихический означает внутренние причины".

Про «Лживое «МЫ»

Прежде всего, поддерживая человека делать то, что он хочет, мы стремимся к тому, чтобы восстановить возможность говорить «Нет». Мы поддерживаем человека в создании контакта. Если только «Да», то тогда создается почва для конфлюенции, то что может случиться в результате – это мой термин «Лживые "Мы», потому что мы утрачиваем здесь «Я», как минимум его большую часть. Мы не можем найти «Мы».

Про скуку

"Давайте рассмотрим, например, скуку. Скука может быть ощущением того, что ничего не происходит. На поверхности это похоже на ощущение смерти, но под этой мертвой поверхностью скуки находится определенная тревога, которая спрятана, тревога быть пойманным. Представьте ребенка в школе: на улице весна, ребенок сидит в классе, учитель говорит смотреть на доску, а сердце ребенка на улице, но власть у учителя. В этот момент ребенок говорит себе: "Надо смотреть на доску, или меня накажут". И в результате, он уставился на доску, он не смотрит, он просто уставился – и тупо уставиться – потому что уставиться на доску - это фиксация, этот ребенок выглядит скучающим, под этой мертвой поверхностью скуки находится зажатость, которая не позволяет ему чему-то научиться, под поверхностью скуки находится заблокированное возбуждение".

Скука - противоположный полюс любознательности.

Тревогу я понимаю как возрастающую боль развития. Чем больше ты растешь, тем больше тревоги.

Про беспомощность, отличие осознавания от внимания и феноменологию

"Беспомощность терапевта … я считаю, что терапевт беспомощен. Если вы решили быть терапевтом, вам придется признать беспомощность (helplessness).

Гештальт-терапия всегда говорит об осознавании, начиная с Перлза, Хеферлина и Гудмана, и продолжая Робином и Франчесетти.

Осознавание - это начало, это открытие настоящего момента (opening of present moment), мы продолжаем настаивать на том, что гештальт-подход - феноменологичный подход, и построен на создании контакта. Но одного осознавания недостаточно для этого.

Внимание - это осознавание, плюс интенциональность.  У внимания есть направленность: как субъективное внимание направляется к субъекту/объекту.

Главным термином феноменологии является интенциональность.  Хайдегер много писал об этом, Мерло-Понти открыл новое направление.

Интенциональность означает, что каждая эмоция имеет направленность к объекту, любая мысль – это мысль о чем-нибудь, каждое чувство - чувство о ком-либо, либо чем-либо.

Цель феноменологии была - объединить субъект и объект, потому что до этого западные философы разделяли субъект и объект.

Интенциональность в феноменологии и контакт в гештальт-терапии  - объединение субъекта я и объекта - нужны для того, чтобы создать единство «мы», встречу.

Проявление внимания и осознавания являются сыном и дочерью любознательности. У осознавания нет направленности, оно открывает, но не создает. Я как терапевт использую внимание, а не только осознавание. Осознавание - это как небо большое светлое яркое – контейнер всего, внимание - как птицы, которые летают по небу, как облака на небе, как вершины деревьев и зданий. Осознавание - это большая территория, основа настоящего, внимание движется, создает контакт, что-то новое, любопытство - практический аспект.

Существует две любознательности, которые бывают похожи и различны. Они возникают в терапевтической сессии, они конструируются и деконструируются, создаются и создают».

«Патология связана с фиксацией, это неспобность жить в настоящем моменте, моменте, где много неопределенности.

Неврозы - это попытка не жить в настоящем моменте, невроз - это попытка остановить настоящий момент, это попытка создать иллюзию определенности. Тех, кого я называю параноиками, знают будущее, и будущее представляет угрозу.

Жить в настоящем моменте – это значит жить в протекающем моменте, ты даже не можешь схватить настоящий момент».

Про власть и силу

«Проблема, которая никогда не обсуждалась в психотерапевтическом контексте и среди гештальт-терапевтов – проблема власти и силы. У меня есть книга о любви и власти.

Любые отношения в моем опыте обладают властью, и это так же в отношениях терапевта и клиента. Очень легко прийти к тому, чтобы власть была у терапевта, а клиент был ее лишен. Иногда бывает наоборот. Гештальт-терапия до сих пор не говорила о власти. О поле, о со-творении - говорила, но важно еще говорить о власти. В моем понимании многие терапевты используют структуру власти в своей работе. Где бы эта власть не находилась, важно сделать ее видимой, назвать ее не «мы», не «любовью», не «взаимностью», а именно властью, ибо если ее не обозначить, то мы придем к «Ложному «Мы»» в отношениях. Я сейчас пишу книгу, в которой одна из глав так и называется «Ложное «Мы»». Я провел исследование, насколько ложными могут быть «Мы». Возможно, потому что я умею сам создавать только ложные «мы» J для меня это сложный эстетический проект создать «равное «Мы»», которое одинаково работало бы для двоих людей. Возможно, здесь будет лингвистическая сложность, например, возьмем пьесу Шекспира, когда король издает указ он говорит: «Мы, король такой-то, повелеваем …»

И вот за ужином с друзьями муж говорит: «Мы собираемся в отпуск в Израиль». Жена хочет в Париж, но она не имеет права голоса, потому что он - король, она его боится. Это королевское «Мы» в браке. Один - монарх, другой - субъект. Что случается если субъект начинает брать голос? Революция. Ложное «Мы» обладает тенденцией к конфлюенции».

Ребенок формирует представление о своем Селф в процессе развития.

Селф - это внимание. Для меня все что важно - привлекает внимание. Что есть любовь как ни форма внимания? В любви вы внимательны к другому и доброжелательны, в молитве вы обращаете внимание на идею. Является ли эта идея молитвой, обращением к высшей силе? Терапия - ничто иное как одна из форм внимания. Между прочим, люди часто забывают, что само греческое слово «терапия» – уделять внимание. Потом оно обрело приставки и суффиксы, которыми можно показать, какому субъекту или объекту уделяется внимание.

В английском есть слово «reflexivity”, например, означает следующее - если мы говорим «Я сделал это Сам».

Примечание: В середине этой фразы стоит глагол, который, по его мнению, приходит из мира, от родителей и других.

«Ребенок от «Я» идет в мир и возвращается из этого мира с чем-то, чтобы сформировать «Меня».

«Я» и «Меня» - это не одно и то же. И это то место, где проявляется влияние родителей.

Вот моя модель: Я как субъект выхожу на встречу миру делая что-то. Я встречаю мир и в этой встрече что-то создается посредством встречи с другим, и Я потом возвращаюсь назад как "Меня" и тот "Меня", который вернулся он уже другой. Это так же модель роста и развития. Это новое «Меня» измененное контактом. Сейчас «Я», превращенный в «Меня» изменился. Рефлексивность – это тоже контакт и развитие. Она начинается с момента, когда ребенок приобретает языковые навыки, продолжается на протяжении его жизни даже от момента к моменту.

По структуре языка мы можем быть и субъектом «Я» и объектом «Себя».

"Рост и развитие возникает там, где появляется «Я», идет в мир, что-то берет и возвращается назад".

"В контексте психологических расстройств, часто «Я» не выходит в мир, оно касается только «Меня» точно такого же, и это то место, где создается застывший гештальт. Эготизм и нарциссизм.

"Язык - это действие, это не просто слова».

Друзья, возможны неточности, связанные с переводом и искажениями моего личного восприятияJ